Интервью с Дмитрием Васильевым, партнером компании AT Consulting, директором блока регионального бизнеса.
— Какие ИТ-проекты были самыми востребованными у госсектора? Какие процессы переводят в ИТ-формат охотнее всего?
— Государство, если брать общий бюджет федеральных и региональных органов власти — это самый крупный заказчик ИТ-проектов, поставок оборудования и ПО в России, а автоматизация госсектора является самым большим куском доходов ИТ-компаний. Давая оценки, нужно отдельно рассматривать каждый сегмент этого направления, так как рынок очень большой.
Если говорить о гражданских федеральных ведомствах, то лидерами информатизации остаются министерства и агентства, которые ведут массовую работу с физическими или юридическими лицами, выполняют массовые операции (государственные сервисы). Само исполнение функций такими ведомствами уже невозможно без использования информационных систем и их развития.
В этом сегменте можно отметить следующие проекты. Так, проходит очередной этап развития систем анализа данных внутри Федеральной налоговой службы. Это позволяет видеть общую картину по цепочкам платежей контрагентов и возмещению НДС. Теперь, когда ведомство обладает транзакционными системами, которые быстро собирают первичные данные, эти данные можно проанализировать и результаты анализа использовать для контроля. Кстати, ведомство кардинально изменило свой сайт nalog.ru, сделав его элементом массового обслуживания налогоплательщиков, а не просто информационной витриной с новостями, как это было ранее. Это складывается в общий позитивный тренд отрасли, характерный для многих госзаказчиков.
Аналогичное развитие государственных информационных систем ведут и другие ведомства — ПФР, Росреестр, Минфин, Казначейство. Этот список можно продолжать, что, безусловно, является хорошей тенденцией. Кроме того, эта категория заказчиков стала внимательней подходить к информационной безопасности своих проектов, что увеличило расходы на эту часть.
Большое внимание уровню безопасности уделяют и силовые органы — МВД, Росгвардия, Минобороны, ФСБ, МЧС. Также в области ИТ они активно работают над задачами импортозамещения. Эти тенденции проявляются даже в типичных прикладных проектах, таких как системы документооборота или бюджетирования.
Отдельно стоит рассмотреть региональные органы власти, поскольку большинство субъектов активно вкладываются в развитие и автоматизацию сети многофункциональных центров. Опыт нескольких лет и статистика наглядно показывают, что основной поток заявок граждан обрабатывается через МФЦ. Ситуация схожа с крупными федеральными ведомствами — ИТ-системы и проекты наиболее востребованы там, где есть задачи массового обслуживания. Многие регионы достигли высоких результатов: перевели обработку практически всех госуслуг из различных органов в МФЦ и выстроили сеть офисов. Результаты работы губернатора и всей его команды теперь ни много ни мало зависят от качества и стабильности работы информационных систем и сотрудников МФЦ.
Количество обращений в МФЦ в некоторых регионах доходит до миллиона заявок в год, и в такой ситуации сбой работы на день или два становится критическим. Если проблема не решается оперативно, то за пару дней она затрагивает огромное количество людей. Получается, что на мнение граждан большее влияние оказывает именно работа МФЦ, а не чиновников в органах власти региона и муниципалитетов.
Стоит добавить, что бюджеты на развитие программы "Информационное общество" в регионах сократились. Внимание заказчиков сосредоточилось на ИТ-проектах, в результате которых повышаются показатели сбора доходной части регионального бюджета. Следует выделить такие проекты, как автоматизация функций лицензирования различных видов деятельности, автоматизация контрольных процедур, системы автоматической фиксации штрафов за нарушение ПДД, оказание платных сервисов (парковки, аренда, продажа имущества).
— Повлияли ли общие технологические тренды — диджитализация, большие данные и т.п. — на информатизацию госсектора?
— Конечно, развитие технологий влияет на госзаказчиков. В течение последних пяти лет органы власти проводят диджитализацию своих процедур и функций. Накопленные за это время данные так и "просятся" на анализ с применением big data, и передовые ведомства уже реализуют подобные проекты. Кроме этого, сейчас мы стоим на пороге больших государственных проектов с применением технологий интернета вещей и искусственного интеллекта. Например, ГИС ЖКХ сейчас делает первый шаг в этом направлении: дальнейшее развитие системы, по идее, должно стать крупнейшим проектом IoT в России.
В руководстве государства осознали, что информация, прежде всего накопленная в электронном виде — это такой же важный стратегический ресурс, как и люди, полезные ископаемые и природные ресурсы. Сейчас, конечно, большинство информации "частного порядка" накоплено в крупных соцсетях, принадлежащих коммерческим компаниям. Но большое количество бизнес-информации и официальных сведений все же содержится в ведомственных системах. И этот "банк данных" является основой развития будущей цифровой экономики страны. Именно об этом говорил президент России Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 года. Мне кажется, это был первый раз, когда на таком уровне ИТ было провозглашено приоритетным направлением развития государства.
— Срок действия "Концепции региональной информатизации" заканчивается уже через два года, в 2018 году. Как вы оцениваете динамику развития информационных систем на конец 2016 года в контексте целей и направлений работы, принятых в концепции?
— С этим документом изначально получилась не очень хорошая история: концепцию разработали, согласовали и приняли. На тот момент часть ИТ-сообщества сильно критиковала принятый документ и его версии по ходу создания. Но даже большинство критиков сошлись во мнении, что лучше иметь такую концепцию, чем не иметь вообще ничего. Неприятность же в том, что положения и цели документа никак не связаны с финансированием. Таким образом, получился разрыв целей и задач, изложенных в концепции, от списка проектов, запланированных в бюджете региональных органов власти на 2016 год. Такая же картина складывается и на 2017 год. В этой ситуации сложно ждать или вообще обсуждать динамику достижения прописанных целей. Практика такая, что документ документом, а жизнь и бюджеты — отдельно. Но в целом на формулировку позиций заказчиков по конкретным направлениям эта концепция повлияла положительно.
— Насколько уровень информатизации госорганов соответствует мировому уровню? В чем мы остаемся догоняющими, а в чем преуспели?
— Передовые страны — Англия, Дания, Сингапур, Франция, Австралия и другие — находятся уже на следующем уровне автоматизации государства, когда информационные ресурсы отдельных ведомств мигрируют в одну общую информационную систему. Их базы данных по отдельным госфункциям (налоги, граждане, адреса, недвижимость, здоровье) собирают в единую базу под управлением общей информационной системы. Это, безусловно, облегчает работу каждого ведомства. За счет этого происходит новый качественный "скачок" в развитии государства и уровня госуслуг. Число таких передовых стран — не более дюжины во всем мире.
К сожалению, Россия пока не дошла до этого уровня. Мы все еще решаем задачи автоматизации отдельных ведомств и повышения качества их работы за счет ИТ. Мы собираем отдельные базы данных по разным структурам, зачастую дублируя информацию, самое главное — не видя связей. Но мы не стоим на месте и движемся в нужном направлении.
29 июля 2016 года ООН опубликовала очередной рейтинг стран по уровню развития электронного правительства. По его данным, Россия опустилась на 8 пунктов по сравнению с 2014 годом и занимает 35 позицию. Правда, до этого был резкий "взлет" — в 2012 и 2014 годах в этом рейтинге Россия поднималась на 32 и 10 пунктов соответственно. Так что в целом за шесть лет наша страна выросла по уровню развития ИТ в госсекторе. Кстати, если посмотреть на составляющую рейтинга ООН, то становится понятно, в чем именно мы проигрываем странам-лидерам (в 2016 году это была Великобритания). У России высокий "человеческий потенциал" и невысокие показатели по уровню проникновения связи (включая интернет), охвата и качества предоставления государственных сервисов. В последнем мы сильно проигрываем, так как до сих пор результатами подавляющей части госуслуг остаются бумажные документы, а не электронные записи с цифровой подписью или просто соответствующая запись в госсистеме, без всякой бумажки. Решение такой задачи в масштабах страны на текущем этапе упирается именно в развитие государственных систем.