Быстрый переход от условно «сберегательной» к «потребительской» модели поведения населения официально закреплен в качестве системного риска в проекте Основных направлений денежно-кредитной политики (ОН ДКП) Банка России. Политика осторожного снижения ЦБ ключевой ставки и недопущение роста потребительского спроса выше темпов расширения производства, как предполагается, будет утверждена в качестве базового для Банка России до 2020 года. В сентябрьском обзоре ДКП ЦБ констатирует: быстрее всего в РФ изменяет потребительское поведение не средний класс, а бедные. Снижение инфляции сокращает доходное расслоение, но высокая готовность низкодоходных групп вернуться к потреблению в кредит при общеэкономическом оживлении считается угрозой.
Возможное изменение баланса сберегательных и потребительских настроений населения будет зафиксировано в качестве одного из ключевых рисков в центральном для Банка России документе на 2018–2020 годы — ОН ДКП, де-факто входящем в пакет бюджетной документации. Проект Основных направлений обнародован в пятницу, и в его прогнозных сценариях немногое изменилось в сравнении с летними оценками ЦБ. Наибольший интерес представляют детальные прогнозы Банка России по развитию различных трансмиссионных каналов ДКП, а также оптимистический сценарий развития событий (при росте цены нефти до $60 за баррель в течение 2018 года) — а также включенные в текст оценки, связанные с возможностью изменения сберегательного поведения населения. В обнародованном в пятницу сентябрьском докладе Банка России о ДКП также приводятся данные последних работ аналитиков ЦБ по этой теме, дополняющие и обосновывающие положения Основных направлений. Кроме того, в ОН ДКП приложением к докладу впервые даны общие оценки ЦБ по различным аспектам влияния инфляции на социальное неравенство.
Превышение депозитными ставками в банковской системе фактического уровня инфляции на протяжении 2016–2017 годов, вызванное осторожностью ЦБ при снижении ключевой ставки, и сохранение темпов прироста депозитов на уровне не ниже 8% в год в ОН ДКП в целом объявлено сдерживающим фактором, не допускающим отхода населения от сберегательной модели. В свою очередь, сильная дифференциация доходов и низкая доля среднего класса в составе населения признаны в ОН ДКП ограничением трансмиссионного механизма ставок в экономике. «Устойчивое влияние на инфляцию могут оказать изменения в поведении домашних хозяйств или бизнеса при сохранении структурных ограничений. В частности, в случае более резкого изменения предпочтений к сбережениям и заимствованиям у домашних хозяйств, чем предполагается в описанных сценариях, возможности производства товаров и услуг не смогут покрыть возросший спрос, что отразится в увеличении инфляционного давления»,— указывается в проекте ОН ДКП.
Как поясняется в сентябрьском докладе ЦБ, речь идет прежде всего о возможном изменении поведения беднейших групп населения. В целом, констатируют в ЦБ, в узком смысле к стратегиям населения РФ всегда можно было приложить определение «сберегательное»: отрицательной нормы сбережений, наблюдавшейся в разное время в Дании, Финляндии, Эстонии, Австралии, Новой Зеландии, в экономике РФ не отмечалось. В более же широком смысле признаки перехода населения к потребительской модели поведения (снижению склонности к сбережениям) обнаруживаются в первой половине 2017 года, однако сейчас уровни сбережений выше, чем в 2014 году. По расчетам ЦБ, разные доходные группы населения и реагируют на изменения в денежно-кредитной политике по-разному: согласно опросам ФОМ для ЦБ, сделанным летом 2017 года, низкодоходные группы населения обладают «наибольшей и самой волатильной предельной склонностью к потреблению». В последние месяцы, отмечают в ЦБ, «низкодоходная группа населения начинает демонстрировать рост склонности тратить дополнительные доходы на потребление», хотя в августе 2017 года ее готовность брать кредиты снизилась. Отметим, исходя из расчетов ЦБ в ОН ДКП резкий переход к сберегательной модели в 2015–2016 годах также был обеспечен в основном бедными, а не средним классом. Учитывая в значительной степени «продовольственный» характер инфляции в РФ (вызванный высокими долями продовольствия в потребительской корзине — это следствие общих низких доходов), это создает для ЦБ дополнительные риски волатильности инфляции.
ЦБ на 2017–2018 годы пока снизил в сравнении с предыдущими версиями прогноза оценку будущего прироста кредита экономике со стороны банковского сектора до 3–5% в 2017 году и 7–9% в 2018 году, и прогнозы прироста кредита физлицам выше, чем нефинансовому сектору. Впрочем, в базовом варианте прогноза ЦБ вынужден ориентироваться на гипотезу о снижении цен на нефть. Между тем риски быстрого изменения потребительской модели, очевидно, с большей вероятностью могут быть реализованы в описанной ЦБ в ОН ДКП альтернативной модели (уже не называемой оптимистической) — при повышении цен на нефть до $60 к концу 2018 года. Отметим, и базовый, и альтернативный сценарии ЦБ от сходных по смыслу сценариев бюджетных прогнозов Минэкономики отличают более высокие оценки роста частного потребления (так, по мнению ЦБ, рост потребления домохозяйств в 2017 году составит 3–3,5%) — и сниженный прогноз вложений в основной капитал (оценки Банка России по приросту валового накопления основного капитала в 2018 году — 3–3,5%, что ниже уровней, соответствующих прогнозам роста инвестиций Минэкономики). При этом и ЦБ, и Минэкономики не считают рисками бюджетную политику и планируемые на 2017–2018 годы индексации зарплат в бюджетном секторе. Таким образом, можно предположить, что в расчетах ЦБ уже частично заложен прогноз роста потребления бедными как альтернатива наращиванию сбережений и инвестиций.