Несмотря на осторожные заявления властей о том, что худшее уже позади, бизнес не верит в окончание кризиса, по-прежнему опасается резких скачков курса рубля и ждет глубоких реформ в экономике. Об этом РБК говорил на форуме в Петербурге с владельцами и топ-менеджерами крупнейших российских компаний.
Андрей Кузяев, основной владелец телекоммуникационной компании «Эр-телеком»: «Кризис — это время возможностей, после кризиса всегда наступает рост — это главное, что обсуждается здесь, на форуме. Но я заметил, что совсем мало говорят о необходимости реформ, еще меньше — о том, что за время высоких цен мы привыкли жить не по средствам, и речь не только о компаниях. Каждая семья, каждый человек тратил гораздо больше, чем мог себе позволить. Другая проблема — это производительность труда. Третья — в целом ряде отраслей требуются существенные технологические изменения. Но большинство людей интересует только один вопрос — когда повысятся цены на нефть, и мы вернемся в сытое прошлое. Скорее всего, этого не произойдет.
Очевидно, что телекоммуникационная отрасль, как и другие, переживает кризис. В первую очередь, страдает b2b-бизнес. Здесь происходит существенное снижение расценок, компании потребляют меньше наших услуг, многие представители мелкого и среднего бизнеса, а это наши основные клиенты, отказываются от них вовсе. Это очень прискорбно. Я вижу, что 20% компаний из малого и среднего бизнеса, как только грянул кризис, свернули деятельность. Но сектор b2c в телекоммуникационном бизнесе в кризис, напротив, остается стабильным. Он не падает. Так было и в кризис 2008 года, и сейчас.
Мы заканчиваем актуализацию нашей стратегии, которая должна обеспечить удвоение финансовых показателей. Мы предполагаем не только органический рост, но собираемся и покупать компании. Мы бы хотели существенно увеличить долю b2b бизнеса. Кризис это хорошее время, в том числе, чтобы выйти к клиентам, в том числе к государственным компаниям, предложив им гораздо более выгодные цены, чем раньше.
Очевидно, что сейчас ситуация более стабильна, чем когда курс был под 70 рублей за доллар, когда нефть стоила $40 за баррель, а кредиты — 17%. Мы стали жить лучше, но является ли это предвестником выхода из кризиса? Я думаю, что нет. Источником выхода из кризиса является не только изменение макроэкономических показателей, а перестройка всей экономической системы. Мы должны создать источники роста за счет повышения эффективности и увеличения производительности труда. В этом смысле мы по-прежнему на дне.»
Михаил Шамолин, президент АФК «Система»: «Россия остается приверженной рыночной экономике, и даже в самые сложные времена конца прошлого года, когда была высокая волатильность курса валют, было непонятно, чем закончится падение и какой глубины будет кризис, Россия, тем не менее, не стала вводить никаких ограничителей в рыночную экономику. В частности, не были введены ограничители по свободного хождению валюты. Это означает, что рыночная экономика в этой стране будет развиваться, и будет регулировать то, как работает бизнес, и будет создавать новые возможности. И если мы жили в экономике, в которой деньги возникали во многом от высоких цен на нефть, то сейчас объем этих доходов уменьшился. Но по законам рыночной экономики эти доходы должны возникнуть где-то еще. И возникнуть они могут только в других секторах экономики. Для нас, как для инвесторов, это означает, что будут возникать новые рынки и новые возможности для инвестирования, поэтому для меня это очень позитивный сигнал.
Цена на нефть упала со $110 до практически $50, доходы упали в два раза. При таком серьезном падении стоимости нефти, которая была основным экспортным товаром в России, получить снижение ВВП в этом году на 2-3%, как говорят, при дефиците бюджета в 3% и с, в принципе, вполне умеренной девальвацией, хотя она, конечно, имела место быть — это далеко не самый плохой результат. Экономика с такой структурой доходов, при таком резком изменении конъюнктуры, могла бы пострадать гораздо больше. Когда мы говорим сейчас о том, что случились некие неприятные события, мы не говорим о том, что они могли быть в пять раз хуже.
Из 13 индустрий, в которые мы инвестируем, по итогам 2014 года 12 были прибыльные, одна — банковская сфера — была неприбыльная. И 10 из 13 заплатили достаточно существенные дивиденды. На сегодняшний день наша крупнейшая компания МТС формирует всего 60% от нашей выручки и стоимости, а оставшиеся 40% формируются другими отраслями, и их доля стремительно растет. Мы диверсифицируем наш портфель инвестиций, присутствуем в различных секторах и в этом преуспеваем.
Я вообще не вижу проблем привлечения финансирования под хорошие проекты. Если есть качественный проект, инвесторы выстраиваются просто в очередь. «Детский мир» — вот вам пример. У нас очередь из пяти private equity фондов, которые хотят войти в проект, вопрос только о цене и условиях входа. Проблема не в отсутствии денег. Денег в мире предостаточно: если нет денег американских, есть деньги китайские, если нет китайских, есть арабские, если их нет — есть азиатские, малайзиские, какие угодно. У проектов с понятным уровнем риска, возврата, предсказуемостью, хорошей менеджерской командой нет проблем с финансированием.»