Точно оценить текущее состояние внутреннего спроса ни в марте, ни в первом квартале 2016 года данные Росстата за март не позволяют. Номинальная зарплата в марте, по оценкам статистиков, составила 35,6 тыс. руб. (максимум с начала 2015 года, не считая традиционного пика в декабре). К марту 2015 года ее увеличение составило 9% — но в своих таблицах ведомство показывает рост показателя за тот же период в годовом выражении на 4,1%. Росстат «рассчитывает текущую оценку номинальных зарплат по сопоставимому кругу организаций, а не делением»,- поясняет Игорь Поляков из ЦМАКП. Оценка номинальной зарплаты Росстата, по его расчетам, означает провал в марте на 2,1% к февралю с учетом сезонности — после роста на 1,7% в феврале и 1,8% в январе за счет снижения инфляции. «Если провал окажется настоящим, а не ошибкой, это станет разворотом тенденции роста»,- говорит Игорь Поляков.
Между тем оценки Росстата указывают и на продолжение падения частного потребления с учетом сезонности (см. график, все цифры оборота розницы с начала 2015 года пересмотрены). В ЦМАКП же обнаруживают переход частного потребления к стагнации на фоне сильного замедления роста цен на продукты: с учетом сезонности оборот розницы за март увеличился на 0,4%, после падения на 2,1% в феврале. Но данные Росстата о резком росте безработицы в марте до 6% (трехлетний максимум) не свидетельствуют в пользу роста спроса. «Фактически промышленность и транспорт увеличивали цены и сокращали занятость. Следующей должна быть торговля, так как она находится в очень плохом состоянии»,- отмечает Игорь Поляков.
Статистику инвестиций с 2015 года Росстат не публикует. Индекс же инвестиционного спроса ЦМАКП в марте снова просел за счет спада импорта (из-за ослабления рубля) и внутреннего производства машин и оборудования. Предложение стройматериалов, напротив, несколько увеличилось, что, вероятно, свидетельствует о некоторой интенсификации строительных работ. Но по оценкам индекса промышленного оптимизма ИЭП им. Е. Гайдара в апреле 2016 года инвестпланы компаний заметно ухудшились. Это «отражает сложности с реализацией все-таки возникающих позитивных намерений предприятий в условиях кризиса 2014-2016 годов»,- заключают авторы исследования.