ЦСР вчера представил доклад Центра трудовых исследований ВШЭ и Лаборатории исследований рынка труда ВШЭ. Напомним, центр под руководством Алексея Кудрина готовит серию докладов, созданных по его заказу, в том числе для формулирования среднесрочной предвыборной президентской программы после 2018 года, которая, как предполагается, будет представлена к маю 2017 года.
Доклад ВШЭ стал предсказуемо сильнейшей на сегодняшний день работой по рынку труда за последние годы — он создавался под руководством Владимира Гимпельсона, Ростислава Капелюшникова и Сергея Рощина, ведущих специалистов по этому рынку, в том числе и в мире. Впрочем, работа не исчерпывается развитием ранее опубликованных концепций авторов по российскому рынку труда: доклад, в создании которого принимали участие еще шесть специалистов ВШЭ, содержит ряд новых важных наблюдений по его устройству, ранее почти не обсуждавшихся. В целом же это, видимо, первая попытка системного описания российского рынка труда на современном уровне экономической науки — несмотря на то что в заключении доклада авторы констатируют, что, по их мнению, работа пока не претендует на полноту описания темы, и, по сути, призывают к дискуссии. Сложно представить, впрочем, эту дискуссию в ближайшем будущем — для профильных властных структур РФ значительная часть тезисов никогда не была предметом не только обсуждения, но и просто внимания.
Среди наиболее важных моментов в докладе — тезис о том, что «снижение относительных издержек на рабочую силу в торгуемых секторах российской экономики было нейтрализовано их ростом в неторгуемых секторах (прежде всего — отраслях сферы услуг), что способствовало стабилизации доли оплаты труда в ВВП», а сектор обработки сейчас тратит на оплату рабочей силы «примерно на треть меньше, чем в начале 2000-х годов». Кроме того, наблюдения ВШЭ показывают, что лишь в 2015-2016 годах доля занятости в сервисных секторах экономики вышла на пик — то есть «деиндустриализация» экономики завершена, и можно констатировать, что по развитости сервисного сектора РФ уже не является, по сути, типичной экономикой переходного периода. Официальная политика правительства РФ строится на сдерживании процесса «деиндустриализации».
Второй важный момент — демонстрация ВШЭ завышенности оценок неформальной занятости в РФ: использование принятых в экономической науке более сложных и детализованных критериев «неформальности» «ведет к снижению оценок доли занятых в неформальном секторе примерно вдвое — с 20-25% до 10-15%». Авторы достаточно внятно предостерегают власть от активных попыток более жесткого регулирования рынка труда и детеневизации, полагая, что неформальная занятость для РФ по многим параметрам рациональнее неизбежного в случае «боев с тенью» на рынке труда всплеска безработицы. Впервые неформальная занятость описывается в концепции «двух ярусов». Не менее важными моментами доклада являются представленная концепция цикличности в создании и ликвидации рабочих мест в РФ, демонстрация проблем с инвестициями в обучение старших возрастных групп как общеэкономической проблемы — доклад содержит не менее десяти новых тем по рынку труда такого же масштаба, что и названные. При этом авторы впервые открывают более или менее содержательную дискуссию о доходном неравенстве в РФ на современном уровне, оставляя, впрочем, эту тему в самом начале — экономические причины сохранения неравенства ВШЭ честно объявляет практически неисследованными и неизвестными.
Парадоксальны и практические рекомендации исследования: их нет, Гимпельсон, Капелюшников и Рощин де-факто отказываются давать рекомендации по системным реформам рынка труда, заявляя, что значительная часть проблем лежит вне плоскости собственно рынка труда. Единственная общая и довольно важная рекомендация — децентрализация регулирования трудового рынка на уровень регионов: общефедеральная жесткость в установлении минимальных уровней оплаты снижает эффективность работы трудового рынка РФ, за счет своей гибкости остающегося уникальным механизмом смягчения экономических кризисов.